 Чего добивается Порошенко, провоцируя возобновление гражданской войны?
В последние дни представители ДНР снова сообщают об активизации наступательных действий украинских силовиков. 16 апреля лидер Донецкой народной республики Александр Захарченко на пресс-конференции рассказал, что силы ДНР отразили серьезное нападение украинской армии. По его словам, было уничтожено около 80 военных транспортных средств и ранено до 300 украинских солдат.
«Вчерашний бой показал, что они вообще пытались атаковать населенный пункт Спартак и город Донецк силами двух рот, - сказал Захарченко. - Мы готовы к каждому возможному развитию этого сценария, вплоть до военного. По нашим данным, Киев усиленно готовится к новой военной операции и насыщается артиллерией, личным составом, боевой техникой».
Ранее заместитель командующего корпусом Минобороны Эдуард Басурин заявил, что украинские силовики сами пытаются выдавливать неподконтрольные националистические батальоны ближе к позициям ополчения ДНР, чтобы одновременно избавиться от неподконтрольных экстремистов и провоцировать ответный огонь со стороны ополченцев.
Напомним, что наступательные действия со стороны украинских силовиков возобновились в канун Пасхи. Тогда начали поступать сообщения об обстрелах Донецка и столкновениях на линии разграничения. Но затем ситуация немного стабилизировалась. Возможно, Александр Захарченко просто готовится ко всем вариантам развития событий. Но тревожным знаком может быть то, что в Киеве тоже заговорили о возможном наступлении со стороны ополчения. Причем если представители ДНР приводят конкретные факты, то на Украине снова завели старую песню о «российский войсках».
Первый заместитель председателя Верховной Рады Андрей Парубий 17 апреля в эфире одного из украинских каналов заявил, что «российская группировка» на границе с Украиной достигает 60 тысяч военнослужащих, а в Донбассе сосредоточено почти 40 тысяч «российских войск и наемников». «Это одно из самых больших количеств российских войск с начала конфликта. Такая большая концентрация войск — первый сигнал возможности новой атаки», — заявил он.
Действительно ли Киев планирует новую полномасштабную атаку и чего рассчитывает добиться, развязывая новый виток насилия?
- Я не большой эксперт в геополитике, но нельзя отрицать такой объективный фактор, как санкции, которые, так или иначе, наносят вред российской экономике, - говорит военный аналитик и журналист Денис Селезнев, который сейчас находится в Донецке. - Самые серьезные санкции были приняты в разгар войны в Донбассе, в частности, после крушения пассажирского самолета. Тогда был достигнут наивысший градус ненависти и эмоций. Эмоции вообще, как это не удивительно было поначалу, играют решающую роль в этой войне.
Вашингтону нужно сохранить санкции, и чтобы Европа в июле не передумала их продлевать, они хотят как-то повысить эмоциональный фон. А для этого необходимо возобновление масштабных боевых действий. Нужны убийства, террор, побольше ненависти. Поэтому следующие два месяца в этой логике должны пройти в режиме нарастания конфликта.
Думаю, те, кто этим занимается, будут работать на разжигание ненависти. Обычно я скептически отношусь к теориям заговора, но тут все не так сложно и происходящее начинает напоминать события годовой давности. В них есть простая открытая логика. Замысел, инструменты реализации, желаемая цель.
— Хорошо, но в военном плане на что рассчитывает киевское руководство, если действительно готовится к новой военной операции?
- Раньше я думал, что нельзя начинать боевые действия, если ты не готов и не можешь рассчитывать хотя бы на некоторый успех. Ведь поражения всегда ведут к потерям людей, техники, территории. Но это логика военная и обывательская. Есть и другая.
Всякие боевые действия могут вести одновременно и к потерям, и к приобретениям. Чего стоят для киевских властей несколько тысяч погибших украинских солдат? Практика показывает, что не много. Те тысячи, что уже потеряны, почти не повлияли ни на положение правительства, ни на настроения населения. Поэтому они не беспокоятся о потерях, а просто научатся скрывать их еще лучше, попутно объявляя, что противник потерял в десять раз больше. Распространению такой лжи способствует и психология обывателей, которые, находясь в страхе перед возможной катастрофой и грядущим возмездием, готовы быстро поверить в любую успокаивающую ложь.
Конечно, в войне можно потерять не только люди, но и технику, и территории. Но потеря техники не особо беспокоит ни руководство страны, ни, тем более, население. Те, кто ответственен за нее, умело мистифицируют руководство, а обыватель пребывает в полной уверенности, что запасы СССР неисчерпаемы.
— А территория?
- Сейчас силы ВСН, на мой взгляд, не способны провести масштабную наступательную операцию, которая могла бы радикально изменить обстановку на фронте. Успеха можно добиться только на одном направлении с привлечением совместных сил ДНР и ЛНР. То есть это может быть наступление под Луганском, для отбрасывания противника от города, наступление против группировки на севере и западе Донецка. Что касается Мариуполя, то здесь, прежде чем город будет освобожден, понадобится проведение обеспечивающей наступательной операции в районе Волновахи.
Любая из этих территориальных потерь в ходе месячных боевых действий не станет критичной для Украины, как в стратегическом, так и в политическом плане. А потому ради санкций, ослабляющих Россию, можно пожертвовать парой тысяч солдат, сотней танков и Волновахой. А потом, как уже неоднократно случалось в прошлом, снова запросить мира. При таком развитии событий Украина, в принципе, сохранит статус-кво, но Россия еще минимум год будет нести потери в десятки и сотни миллиардов.
Директор Центра стратегической конъюнктуры Иван Коновалов допускает, что это возможный сценарий, но не исключает, что ответственность за провокации несут добровольческие батальоны.
- Даже те люди с киевской стороны, которые оценивают ситуацию не адекватно, прекрасно понимают, что у них нет сил не то, что для решающего, но даже для тактического успеха. Сейчас стороны готовы к противостоянию и внимательно наблюдают за действиями друг друга. Ополчение находится во всеоружии и ждет любого развития событий.
К тому же, для Киева чревато начинать новую масштабную операцию и по политическим причинам. Им придется объясняться с Европой, которая сейчас постоянно подчеркивает, что удалось чего-то добиться в плане урегулирования и есть даже перспектива продвигаться вперед в этом направлении.
Проблема в том, что все это касается только официального Киева. А официальный Киев очень слабо контролирует подразделения, которые находятся в прифронтовой зоне. Отвечать за поведение таких соединений и частей, как полк «Азов» и другие добровольческие батальоны, которые формально вошли в структуры ВСУ, МВД и Нацгвардии, Киев не может. Командиры там остались те же, как и внутренняя политическая модель. У них нет строгой дисциплины, которая должна присутствовать в регулярных воинских частях.
Нетрудно догадаться, что основными зачинщиками всех столкновений, которые мы видим в последние дни, выступают части, формировавшиеся на добровольной основе. Да, они сейчас вошли в жесткую вертикаль военного управления, но только на бумаге. И от них всегда можно ожидать провокаций.
— А может ли Киев сознательно идти на обострение ситуации, чтобы обвинить в этом Россию и вызвать новые санкции?
- Этот вариант нельзя исключать, но его нужно рассматривать только в связке Киев-Вашингтон. По большому счету, киевским силовикам необходима победа, которую невозможно достичь в принципе. Они могут только проиграть, причем настолько серьезно, что обрушится вся хрупкая власть, которая сформировалась в Киеве.
А вот провоцировать эскалацию для того, чтобы не произошло сближение Европы и России, они могут, но только по указке из Вашингтона. В этом случае, Киев – главный участник войны чужими руками, так называемой proxy war. Его просто используют, чтобы надавить на Россию. Я понимаю, что, с одной стороны, нынешнему киевскому руководству приятны любые проблемы, которые возникают у России. Но никаких дивидендов санкции против нас Киеву не принесут. Выгоду получит только Вашингтон. Поэтому сценарий провокаций исключать нельзя, но это вашингтонская разработка.
Директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин считает, что Киев пойдет в наступление, но будет использовать новую тактику.
- Летом прошлого года Киев питал иллюзии, что можно всё махом решить с помощью войсковой операции. В марте у Украины не было армии, в июне она появилась. И эта армия перешла в наступление и попыталась задавить ополченцев. У них это не получилось. Не прошло и нескольких недель, как украинская армия была отброшена, было уничтожено до половины ее технических средств.
Украинское командование понимает, что если сейчас попытается перейти в полномасштабное наступление, их ждет такой же жесткий удар по щеке. Поэтому они пытаются использовать так называемую «тактику салями». Появляются заявления, что наступление идет в районе Донецка. Это не полномасштабная операция, а попытка отрезать ополченцев от ключевых точек в районе соприкосновения, которые они контролируют. Мне кажется, есть политическая воля украинских властей на то, чтобы постепенно перейти в наступление, но не слишком это афишируя.
Это будут тактические операции, отрезание участков территории ДНР и ЛНР один за другим. На полномасштабное наступление, повторюсь, они не решаются, потому что столкнутся с теми же проблемами, что и летом. Их так щелкнут по носу, что они отскочат до Харькова.
— А у Киева есть ресурсы и опыт, чтобы грамотно реализовывать эту тактику?
- Боюсь, что ресурсы у них есть, да и опыт командования появился. Год назад, когда все начиналось, у них не было армии. Это была абсолютно опозоренная, непрестижная служба. Но за последний год, в том числе на зарубежные деньги, украинская армия заметно подтянулась. Как с материальной, так и с моральной точек зрения. Там идет мощная психологическая обработка. Украинская армия сейчас – это не то, с чем имели дело ополченцы летом прошлого года.
|
